Метафизическая живопись Джорджо де Кирико

Все началось с картины Гектор и Андромаха в 1911. Она была не первой у де Кирико, но здесь впервые появились манекены, впоследствии заполнившие весь его мир и ставшие его главными героями. Де Кирико родился в 1888 году в итальянской семье в Греции, учился в Афинах, затем во Флоренции, потом перебрался в Мюнхен и, конечно, бывал в Париже. Эти нюансы можно было бы опустить, если бы каждый из этих городов не оказал влияние на художника. В Афинах де Кирико познакомился с античной скульптурой, которая будет часто встречаться на его картинах, во Флоренции – с классической школой живописи, наследием Рафаэля и Леонардо, благодаря чему стал отличным рисовальщиком, в Мюнхене – с философией Ницше и Шопенгауэра, которая разрушила все классические образы и принципы в его голове, а в Париже – с Пабло Пикассо и Гийомом Аполлинером, которые ввели де Кирико в круг знаменитых французских авангардистов, – и все завертелось.

Еще одним источником для метафизической живописи послужила философия Отто Вейнингера, считавшего, что раз окружающая действительность постоянно меняется, должны быть какие-то простейшие элементы, которые бы ее сдерживали – геометрические формы, конструкции и символы предметов. Так же думали и кубисты, и супрематисты. Так как у де Кирико за плечами итальянская и греческая традиции, для него базовыми становятся элементы античной скульптуры и архитектуры, например, колонны, арки и бюсты.

Даже своего нового парижского друга Гийома Аполлинера де Кирико изображает в виде античного бюста в солнечных очках. Таким образом он добавляет загадочности и сюрреалистичности, которая покорила в его работах Сальвадора Дали.

В Париже де Кирико знакомится с Фернаном Леже, в работах которого его привлекают механизированные изображения людей. У де Кирико они трансформируются в манекены. Манекены многократно повторяются в его работах, становясь героями античных мифов. Без лиц, но в костюмах, они путешествуют по различным эпохам, пока не начинают трансформироваться и механизироваться в XX веке. Такая тонкая метафора развития человечества очень понравилась другому художнику, Карлу Карре, который примкнул к течению метафизической живописи и стал, буквально, копировать все приемы де Кирико, но быстро остыл к направлению и перешел к другим.

Познакомившись в Париже с французским фотографом-сюрреалистом Жаном Эженом Атже, де Кирико начинает изображать пустые улицы итальянских городов. У него получается, скорее, собирательный образ, нежели воспроизведение окружающей действительности, фантазия на тему с фрагментами итальянской архитектуры, смешанными в произвольном порядке. Де Кирико часто изображает арки, галереи и большие площади, освещенные каким-то мистическим светом из невидимого источника. «Пьяцца д'Италия» – одна из самых ранних работ метафизической живописи, поэтому на ней еще можно встретить людей: микроскопические человеческие фигурки в постапокалиптическом мире гигантских сооружений и вечной античности.

На пути разрушения действительности де Кирико идет дальше поиска простых форм и чистых символов: они превращаются в хаос, нагромождение элементов. Де Кирико был не только художником, но и писателем, и помимо статей для журналов о своей метафизической живописи он написал лишь одно литературное произведение, которое своей сюрреалистичностью отлично дополнило мир картин автора. Роман, написанный де Кирико не на итальянском, а на французском языке, получил название «Гебдомерос», – так звали его главного героя.

Работа «Великая машина» считается поздней (хотя де Кирико дожил до 90 лет, а здесь ему было 37). Она поздняя относительно его метафизики. Это движение возникло в начале 1910-х, и его последователи – Карло Карра и Джорджо Моранди – отошли от него еще до 1920 года, оставив де Кирико фактически один на один с его философией.

Этот ассамбляж более ранний, но интересен он тем, что де Кирико включает в него элемент реальности – печенье. Этот прием впоследствии будут часто использовать сюрреалисты – Сальвадор Дали и Рене Магритт. Именно в их творчестве воспроизведение мира снов и галлюцинаций на холстах станет главным художественным принципом.

Конечно, живопись всей метафизической школы была лишь очередным авангардистским экспериментом: у каждого мастера было классическое художественное образование. Де Кирико был прекрасным рисовальщиком, о чем свидетельствуют его портреты и автопортреты, выполненные в различные годы. И что еще более интересно – он прекрасно знал всю историю живописи. Он не копировал, но создавал образы в стиле Гойи, Рафаэля, Веласкеса, Эль Греко, смешивая приемы и детали, создавая ребусы для зрителя, которому остается лишь гадать, где же он видел эти до боли знакомые черты.

Еще один портрет в стиле Рафаэля или итальянского Возрождения. Он одевает портретируемую по моде XV века, сажает ее так, как сажали своих моделей Рафаэль и Леонардо. Надо сказать, отношения с национальной итальянской школой у де Кирико были особенными – он считал итальянский Ренессанс основой основ, источником вдохновения и точкой отсчета истории живописи.

Проблема де Кирико заключалась лишь в том, что прожив очень долгую и яркую жизнь, он так и остался пленником своего метафизического мира пустых улиц, разрушенных статуй и манекенов. Де Кирико умер в 1978 году, когда ему было 90 лет.