Это определенно точно не та парадигма, которой следуют «приличные» люди. Это определенно точно не та норма, которую может одобрить или хотя бы просто принять социум – ни сегодня, ни (тем более!) тогда, в начале ХХ века, и хорошо, что события развивались хотя бы в Париже, а не Мадриде. Но это точно была именно такая любовь, которую запоминает история, такое совпадение душ, которое случается один раз в поколение. Безумная, тщеславная, эпатажная на грани вульгарщины, идеально-гармоничная, бесконечно нежная, хоть и колкая – такая была пара Сальвадора и его Галы, или Галы и ее Дали.
Одной из – если не единственной из - трогательных сторон личности Дали - человека, в общем, циничного и бесчувственного - являлось его бесконечное преклонение перед женой. В отношении нее он всегда вел себя как средневековый рыцарь, без устали воспевающий красоту и достоинства свой Прекрасной Дамы и готовый сразиться с любым, кто рискнет с ним не согласиться. И только за одно это можно простить ему все прочие изъяны, потому что где еще найти человека, который скажет так о своей любимой:
"...Такова моя жена Гала, которую я обрел себе на счастье. Ее мимолетные движения, жесты, ее выразительность — это все равно что вторая Новая Симфония: выдает архитектонические контуры совершенной души, кристаллизующиеся в благодати самого тела, в аромате кожи, в сверкающей морской пене ее жизни. Выражая изысканное дыхание чувств, пластика и выразительность материализуются в безукоризненной архитектуре из плоти и крови.
Когда Гала отдыхает, могу сказать, что она равна своей грацией часовне Темпьетто ди Браманти, что близ собора Святого Петра Монтозио в Риме. И как Стендаль в Ватикане, я позже и независимо от него могу поставить на одну доску стройные колонны с ее гордостью, нежные и упорные перила с ее детскостью, божественные ступени с ее улыбкой. Долгими часами перед мольбертом, украдкой любуясь ею, когда она этого не замечала, я твердил себе, что она такое же прекрасное полотно, как работы Вермеера и Рафаэля. Тогда как другие, кто нас окружает, кажутся всегда так мало прорисованными, так посредственно отделанными, что похожи скорее на гнусные карикатуры, намалеванные на скорую руку голодным художником на террасе кафе..."
